ПРОГРАММА ЭВРИТМИЧЕСКОГО ВЫСТУПЛЕНИЯ «ШОСТАКОВИЧ В МУЗЫКЕ И ДВИЖЕНИИ»
Концепция
КОНЦЕПЦИЯ ЭВРИТМИЧЕСКОГО ПРОЕКТА
«SHOSTAKOVICH PROJECT»
Музыка Дмитрия Шостаковича невероятно убедительна. А идеи композитора, его жизненная позиция как личности более чем актуальны в современном мире. Д. Шостакович жил в очень непростой период советской истории и редко шел на открытое выражение своей гражданской позиции. Все внутренние сомнения, переживания этого умного, тонкого и талантливого человека нашли отражение в его творчестве, в его музыке.
Концепцию проекта можно определить, как «История рождения, жизни и смерти» — вечная тема непростого жизненного пути каждого из нас. Произведения Д. Шостаковича внутри программы расположены в порядке, обратном хронологическому. Так человек в конце жизни подводит итоги, смотрит назад в прошлое и вспоминает все, что пришлось пережить.
Открывает эвритмическую программу последнее произведение Д. Шостаковича — Соната для альта и фортепьяно (1975, год смерти композитора). Это монолог человека, оглядывающегося на свою жизнь в конце пути. Это голос композитора для двух исполнителей — альтиста и пианиста.
Можно сказать, что первая часть программы иллюстрирует образ одной человеческой души. Первое произведение эвритмической части программы — стихотворение Б. Пастернака «Монолог Гамлета», в котором звучит все та же тема: каждый человек должен решать самостоятельно главную задачу — прожить собственную жизнь, узнать свою судьбу. Из монолога рождается начало 13-го квартета (1970, последний период творчества композитора).
Д. Шостакович написал 13-й квартет за пять лет до своей смерти и посвятил его памяти своего друга, замечательного альтиста Вадима Борисовского. В произведении звучит опыт гения, усталость от нелегкой жизни, предчувствие смерти. Но за смертью у композитора следует освобождение. В отличие от традиционного квартета, где главная роль отводится, как правило, первой скрипке, 13-й квартет выстроен вокруг другого инструмента — альта. Из этого исходили и мы, работая над квартетом.
Голос альта — центральный в эвритмической постановке. Остальные инструменты то окружают и поддерживают его, звуча почти в унисон, то оборачиваются внешними силами, режущими, враждебными, жесткими, то оплетают сетями какого-то сюрреалистического сумбура, из которых невозможно выбраться. Но чем ближе к финалу, тем легче и чище звучат темы альта, скрипок и виолончели. Все части человеческой души собираются, наконец, воедино. Нескончаемый, все нарастающий последний тон охватывает один за другим уже, казалось, затихшие инструменты. И начинает казаться, что этот идущий из глубины души звук, на самом деле, не конец, а только начало нового пути к чему-то до сих пор недоступному, а все остальное было лишь предисловием.
Вторая часть программы — это шаг из внутреннего пространства души человека во внешний мир. Начинается она со стихотворения О. Мандельштама «Сестры тяжесть и нежность». Созданный поэтом образ двух полярных начал, сплетающихся в один венок, венчающий смерть и рождение, возникает затем в первой части Фортепьянного трио e-moll №2.
Трио написано в период Второй мировой войны (1944), и в нем есть страх, обреченность, борьба, преодоление. В музыке звучит боль одной души, и целого народа, и всего человечества. Трагедия Холокоста, страдания еврейского народа, вообще все немыслимые жертвы войны — вот один из реальных подтекстов музыкального произведения.
Два полярных начала, два встречных потока — темы виолончели и скрипки — встречаются между небом и землей. Соединяются воедино, как две ладони, чтобы пройти сквозь все произведение, как сестры, как тело и душа. Вторая часть трио — скерцо, вальс, звучащий в два раза быстрее. Праздничность превращается в фальшь, невозможно остановиться, вздохнуть. Эта истерия порождает дурные предчувствия. Далее — третья, медленная часть — плач по погибшим и трагический приговор к неотвратимому финалу, четвертой части трио. Голос фортепьяно звучит, как удары колокола, как набат. Финал трио — танец то ли смерти, то ли со смертью. Мощный голос фортепьяно, ткущий пространство, в котором мечутся все те же части человеческой души — тяжелая, трагическая и нежная, беззаботная. Виолончель и скрипка, с которыми в финале происходит метаморфоза. Легкость оборачивается остротой, тяжесть — мягкостью. Или вдруг все три инструмента вовлекаются в агрессивный милитаристский марш. И среди всего этого блуждают представленные отдельными персонажами человеческие страхи. Слышимые в музыке, видимые в эвритмическом исполнении они приобретают плоть, становятся осязаемыми. И лишь в конце четвертой части трио звучат мажорные аккорды. Страхи становятся призрачными, раздвигаются незримые преграды, мешающие вырваться на волю человеческой душе.
